Погруженный в скорбь немую
                            и усталый, в ночь глухую,
                         Раз, когда поник в дремоте
                            я над книгой одного
                         Из забытых миром знаний,
                            книгой полной обаяний, -
                         Стук донесся, стук нежданный
                            в двери дома моего:
                         "Это путник постучался
                            в двери дома моего,
                               Только путник -
                                  больше ничего".

                         В декабре - я помню - было
                           это полночью унылой.
                         В очаге под пеплом угли
                           разгорались иногда.
                         Груды книг не утоляли
                           ни на миг моей печали -
                         Об утраченной Леноре,
                           той, чье имя навсегда -
                         В сонме ангелов - Ленора,
                            той, чье имя навсегда
                               В этом мире стерлось -
                                  без следа.

                         От дыханья ночи бурной
                            занавески шелк пурпурный
                         Шелестел, и непонятный
                            страх рождался от всего.
                         Думал, сердце успокою,
                            все еще твердил порою:
                         "Это гость стучится робко
                            в двери дома моего,
                         Запоздалый гость стучится
                            в двери дома моего,
                               Только гость -
                                  и больше ничего!"

                         И когда преодолело
                            сердце страх, я молвил смело:
                         "Вы простите мне, обидеть
                            не хотел я никого;
                         Я на миг уснул тревожно:
                            слишком тихо, осторожно, -
                         Слишком тихо вы стучались
                            в двери дома моего..."
                         И открыл тогда я настежь
                            двери дома моего -
                               Мрак ночной, -
                                  и больше ничего.

                         Все, что дух мой волновало,
                            все, что снилось и смущало,
                         До сих пор не посещало
                            в этом мире никого.
                         И ни голоса, ни знака -
                            из таинственного мрака...
                         Вдруг "Ленора!" прозвучало
                            близ жилища моего...
                         Сам шепнул я это имя,
                            и проснулось от него
                               Только эхо -
                                  больше ничего.

                         Но душа моя горела,
                            притворил я дверь несмело.
                         Стук опять раздался громче;
                            я подумал: "Ничего,
                         Это стук в окне случайный,
                            никакой здесь нету тайны:
                         Посмотрю и успокою
                            трепет сердца моего,
                         Успокою на мгновенье
                            трепет сердца моего.
                               Это ветер, -
                                  больше ничего".

                         Я открыл окно, и странный
                            гость полночный, гость нежданный,
                         Ворон царственный влетает;
                            я привета от него
                         Не дождался. Но отважно, -
                            как хозяин, гордо, важно
                         Полетел он прямо к двери,
                            к двери дома моего,
                         И вспорхнул на бюст Паллады,
                            сел так тихо на него,
                               Тихо сел, -
                                  и больше ничего.

                         Как ни грустно, как ни больно, -
                            улыбнулся я невольно
                         И сказал: "Твое коварство
                            победим мы без труда,
                         Но тебя, мой гость зловещий,
                            Ворон древний. Ворон вещий,
                         К нам с пределов вечной Ночи
                            прилетающий сюда,
                         Как зовут в стране, откуда
                            прилетаешь ты сюда?"
                               И ответил Ворон:
                                  "Никогда".

                         Говорит так ясно птица,
                            не могу я надивиться.
                         Но казалось, что надежда
                            ей навек была чужда.
                         Тот не жди себе отрады,
                            в чьем дому на бюст Паллады
                         Сядет Ворон над дверями;
                            от несчастья никуда, -
                         Тот, кто Ворона увидел, -
                            не спасется никуда,
                               Ворона, чье имя:
                                  "Никогда".

                         Говорил он это слово
                            так печально, так сурово,
                         Что, казалось, в нем всю душу
                            изливал; и вот, когда
                         Недвижим на изваяньи
                            он сидел в немом молчаньи,
                         Я шепнул: "Как счастье, дружба
                            улетели навсегда,
                         Улетит и эта птица
                            завтра утром навсегда".
                              И ответил Ворон:
                                 "Никогда".

                         И сказал я, вздрогнув снова:
                            "Верно молвить это слово
                         Научил его хозяин
                            в дни тяжелые, когда
                         Он преследуем был Роком,
                            и в несчастье одиноком,
                         Вместо песни лебединой,
                            в эти долгие года
                         Для него был стон единый
                            в эти грустные года -
                               Никогда, - уж больше
                                  никогда!"

                         Так я думал и невольно
                            улыбнулся, как ни больно.
                         Повернул тихонько кресло
                            к бюсту бледному, туда,
                         Где был Ворон, погрузился
                            в бархат кресел и забылся...
                         "Страшный Ворон, мой ужасный
                            гость, - подумал я тогда -
                         Страшный, древний Ворон, горе
                            возвещающий всегда,
                               Что же значит крик твой:
                                  "Никогда"?

                         Угадать стараюсь тщетно;
                            смотрит Ворон безответно.
                         Свой горящий взор мне в сердце
                            заронил он навсегда.
                         И в раздумьи над загадкой,
                            я поник в дремоте сладкой
                         Головой на бархат, лампой
                            озаренный. Никогда
                         На лиловый бархат кресел,
                             как в счастливые года,
                                Ей уж не склоняться -
                                   никогда!

                         И казалось мне: струило
                            дым незримое кадило,
                         Прилетели Серафимы,
                            шелестели иногда
                         Их шаги, как дуновенье:
                            "Это Бог мне шлет забвенье!
                         Пей же сладкое забвенье,
                            пей, чтоб в сердце навсегда
                         Об утраченной Леноре
                            стерлась память - навсегда!..
                               И сказал мне Ворон:
                                  "Никогда".

                         "Я молю, пророк зловещий,
                            птица ты иль демон вещий,
                         Злой ли Дух тебя из Ночи,
                            или вихрь занес сюда
                         Из пустыни мертвой, вечной,
                            безнадежной, бесконечной, -
                         Будет ли, молю, скажи мне,
                            будет ли хоть там, куда
                         Снизойдем мы после смерти, -
                            сердцу отдых навсегда?"
                               И ответил Ворон:
                                  "Никогда".

                         "Я молю, пророк зловещий,
                            птица ты иль демон вещий,
                         Заклинаю небом. Богом,
                            отвечай, в тот день, когда
                         Я Эдем увижу дальней,
                            обниму ль душой печальной
                         Душу светлую Леноры,
                            той, чье имя навсегда
                         В сонме ангелов - Ленора,
                            лучезарной навсегда?"
                               И ответил Ворон:
                                  "Никогда".

                         "Прочь! - воскликнул я, вставая,
                            демон ты иль птица злая.
                         Прочь! - вернись в пределы Ночи,
                            чтобы больше никогда
                         Ни одно из перьев черных,
                            не напомнило позорных,
                         Лживых слов твоих! Оставь же
                            бюст Паллады навсегда,
                         Из души моей твой образ
                            я исторгну навсегда!"
                               И ответил Ворон:
                                  "Никогда".

                         И сидит, сидит с тех пор он
                            там, над дверью черный Ворон,
                         С бюста бледного Паллады
                            не исчезнет никуда.
                         У него такие очи,
                            как у Злого Духа ночи,
                         Сном объятого; и лампа
                            тень бросает. Навсегда
                         К этой тени черной птицы
                            пригвожденный навсегда, -
                               Не воспрянет дух мой -
                                  никогда!